Борис Сапожников - Война Львов[СИ]
Да уж, противник мне достался. Броня обычно делала человека более внушительным чем он был на самом деле, но этот и без неё был весьма и весьма, а уж в ней-то. При седле у рыцаря висела здоровенная секира с широким лезвием, точная копия той, что украшала его табард и щит. Я живо представил как она одним ударом срубает мою буйну голову и та резво катится вон в ту лужу. Однако и могучий рыцарь не спешил убивать меня. Остановив коня, он поднял вытянутое забрало салада и моему взору предстало лицо немолодого человека, изборождённое морщинами и "украшенное" длинным шрамом, начинавшемся на лбу и сбегавшем под бугивер. Я знал его, Уильям граф Берри по прозвищу "Могучий старик", отличный воин, прославившийся в войне за Апонтайном, верный соратник Руана и что самое обидное — друг моего отца. Уже тогда, всего-то через день после отъезда, я смертельно жалел о сказанных в запале словах.
— Так-так, — прогудел он из-под бугивера граф Берри, — и что это тут за нагльский лазутчик?
— Милорд граф, я оруженосец графа Орвика, — ответил я, — и еду в Тор-Орвик по его прямому приказу.
— Это любой сказать может, — усмехнулся Берри, — а вот мы это проверим. Я как раз в Тор-Орвик еду с подмогой графу. Сержант, пусть твои люди свяжут этого оруженосца-лазутчика.
Двое дюжих парней из отряда Могучего старика сноровисто стянули мне руки за спиной, для чего один забрался на моего коня позади меня, спустился на землю он уже с моими мечом, поясным и засапожным кинжалами. Берри кивнул все неспешно двинулись к Тор-Орвику.
Хозяин замка сам вышел встречать подмогу, Берри привёл с собой куда больше восьми человек, похоже, с ним здесь были солдаты Берришира. Увидев меня, мой сэр весело усмехнулся, хотя было видно, что в последнее время улыбка не была частой гостьей на его осунувшемся лице.
— Милорд граф, — почти рассмеялся он, — отпустите моего оруженосца. У него же раны открыться могут.
— Так это, действительно, он, — лязгнул наплечниками Берри, — тот самый, что получил от освободителей адрандки и едва остался в живых? Так ведь он же должен бы ещё месяц в постели проваляться. Это меня и насторожило.
— Да развяжи его скорее! — рявкнул мой сэр. — А то он без рук останется, я твоих орлов знаю.
Меня освободили и люди моего сэра проводили меня в небольшую комнату, где уже кто-то озаботился поставить бадью с горячей водой. С удовольствием отмывшись от дорожной пыли и распарив ноющие следы от верёвок на запястьях, я переоделся в предложенное людьми Орвика и спросил у них, где найти моего сэра. Граф сидел в своём кабинете, склонившись над картами, над ним замерли мой знакомец Берри и Томас, средний сын Александра Руана.
— Итак, господа, — говорил мой сэр, — шансов у нас, честно скажу, маловато. Сами видите. — Он раздосадовано хлопнул ладонью по карте. — Под знамёна Наглей встанет весь север, а это господа дворяне, закалённые войной с эрландерами, берландерами и "покойниками", которых практически уничтожили. Пьянчуг и юбочников практически нашими руками загнали в их родные горы. Против нас выставят дружины ветеранов и молодых честолюбивых рыцарей, которых так легко соблазнить наделами в землях наших союзником.
— За нами же стоят скорее денежные мешки купцов да народные избранники из распущенного парламента, — столь же мрачно продолжил Томас. — Толковые солдаты только у отца и вас. Пять ну семь тысяч ветеранов, бывавших за Апонтайном, остальные слова доброго не стоят, либо деньгами откупились, либо вовсе послали куда подальше, как этот трус, Фарроу.
— Фарроу не трус, — отрезал Берри, — он просто не стал влезать в усобицу. Но за Апонтайном мы с ним плечом к плечу бились с адрандцем.
— К тому же, Томас, — добавил мой сэр, — говорить дурно об отце в присутствии сын — дурной тон.
— Да, — кивнул Томас, — я и забыл, что твой оруженосец, Генри, сын графа Фарроу.
— Оставь его в покое, — отмахнулся мой сэр, — Эрик — славный парень и доказал свою преданность нам во время покушения на короля и побега адрандки.
— А то вот о том, что его старший брат, виконт Фарроский, сражается против нас, он знает? — Томас слыл человеком безжалостным и сейчас я убедился в этом на собственной шкуре.
— Нет, — покачал головой Орвик. — Он приехал только сегодня под конвоем милорда графа и я ещё не успел сообщить моему оруженосцу эту прискорбную весть. Но я думаю он меня поймёт, идёт не простая война, а гражданская. Здесь брат идёт на брата, а отец на сына.
— Самая дурная война, — добавил граф Берри.
Я же стоял, переваривая слова моего сэра. Так ли он может быть уверен во мне? Иначе, уверен ли я в самом себе? В те два раза, о которых упомянул мой сэр, меня попросту тащило неистовое течение событий, раз целым оставив на берегу — в покоях его величества; во второй раз, вышвырнув на камни и оставив израненным валяться в лесу. Теперь же придётся сознательно идти с мечом против родного брата, верного присяге, королю и Страндару. Может и не так уж не прав я был, говоря, что никогда мне не стать истинным Фарроу? Хотя в лицо отцу я это бросил зря, он же меня как родного воспитал…
— Шанс у нас один, — говорил тем временем Орвик. — Самим выступить навстречу врагу, встретится с войском твоего отца и Марлона где-нибудь здесь и ускоренным маршем идти к Престону. Возьмём столицу и короля — и страна в наших руках. Мы сможем диктовать свои условия и Аредину, и адрандке, и всем их союзникам.
— Но если они подтянут войска с севера, — покачал головой Томас.
— Тогда мы умрём, как должны умирать рыцари, — невесело хохотнул Берри, — ни один из Берри, Руанов, Орвиков и Фарроу ещё не умирал на своей постели.
— Я больше не Фарроу, милорд граф, — тихо поправил я его. — Отец отказался от меня перед моим отъездом из Тор-Фарроу. Сказал, что его роду мятежников не было и не будет.
— Старина Бертрам всегда был суровым человеком, — сам себе кивнул Берри.
План Орвика удался лишь на половину. Мы сумели соединиться с войсками Руанов и двинулись к Престону ускоренным маршем, но у города Сент-Орбан дорогу нам преградили войска под знаменем с чёрным львом и стягами герцога Аредина. С ним были ещё около сотни сеньоров — сторонников короля и ополчение из окрестных крепостей, также в основной массе оставшихся верным короне.
По дороге я практически не видел Алека, который всё время был при отце и сэре, мы же с Орвик торчали на другом фланге войска, погрузившись в заботы походной жизни. Лишь раз, когда мы с подкреплением только подошли, он вышел из-за спины отца и мы крепко обнялись, как и положено друзьям послед долгой разлуки. Мы успели поговорить о том о сём с полчаса, а потом его позвал отец, а я отправился к своему сэру. После же как-то не выпало возможности.
